145 лет назад, 24 ноября 1864 года, родился художник Анри Тулуз-Лотрек

Тулуз-Лотрек происходил из древней аристократической семьи, которая вела свою непрерывавшуюся линию со времен Шарлеманя. Безудержно гордые, они хотели, чтобы их женщины рожали сыновей, а не дочерей — граф Альфонс де Тулуз-Лотрек, отец художника, однажды, еще до рождения сына, заметил: «Лучше быть жабой мужского пола, чем женщиной - христианкой».

Художник оказался жабой, вероятно, самым уродливым мужчиной в роду, но в детстве это не было заметно. Когда он был мальчиком, его внешность казалась обычной, если бы не одно маленькое отклонение. Его родничок — мягкое место на верхней части головы новорожденного — не закрывался необычно долго. Лишь когда Лотрек достиг юношеского возраста, стало очевидным, что у него — трагический недостаток. Он не был, как его часто называли, карликом. Но у него обнаружилась болезнь, выражавшаяся в слабости костей. Когда ему было 13 лет, он поскользнулся на натертом полу и, упав, сломал свое левое бедро. Через несколько месяцев, когда он еще только поправлялся, он упал в канаву и сломал правое бедро. Его ноги так и не выросли до нормальной длины. Приблизительно в то же время, когда произошли эти несчастья, черты его лица ужасающе изменились: нос стал большим, а губы — выпяченными и багровыми. Позже с помощью гантелей и гребного тренажера ему удалось развить свои руки и торс — один из его друзей описывал его как «крошечного кузнеца, носящего пенсне», — но он ничего не мог сделать со своей внешностью. Ростом он был четыре фута восемь дюймов, и у него была одна-единственная привлекательная черта — светящиеся карие умные глаза, в которые большинство людей не хотели смотреть.

Молодой Лотрек очень рано проявил острый и непочтительный ум. В семь лет он изучал латынь и греческий. В тринадцать — весьма мастерски умел рисовать и писать красками животных, птиц и фигуры людей. Лотрек пытался также писать пейзажи, но без успеха — он не испытывал интереса к природе, ибо, как он говорил, «природа предала меня. В семнадцать лет, убежденный в том, что его будущее — это искусство, он поступил на художественные курсы в Париже.

Лотрек учился сначала у одного, а потом у другого художника академического направления — Леона Бонна и Фернана Кормона, того самого Кормона, чьи классы также посещал Ван Гог. К 1886 году в возрасте 22 лет, Лотрек постиг все, чему они могли научить его, и больше не заботился об официальном образовании. Как и Винсент, он в большой степени был самоучкой, и его искусство нельзя классифицировать по принадлежности к какой-либо школе. Вскоре после приезда Винсента в Париж Лотрек обосновался в мастерской на Монмартре, и Винсент время от времени наведывался к нему. Среди других художников, посещавших мастерскую Лотрека, была Сюзанна Валадон, молодая дама с прочным положением в парижском мире искусства. Помимо занятий живописью, она также была натурщицей (среди прочих Ренуара), любовницей (среди прочих Лотрека) и матерью (в 16 лет она родила незаконного сына, который впоследствии сам стал знаменитым художником — Морисом Утрилло).

Лотрек, будучи на 11 лет моложе Винсента, еще в раннем возрасте узнал вкус алкоголя. «Конечно, не следует пить много, — говорил Лотрек, — но делать это надо часто»; он хотел испробовать все, что давало бы ему ощущение, как он говорил, «павлиньего хвоста во рту». Лотрек также открыл для себя мир танцевальных залов и ночных клубов. Бульвар Клиши и площадь Пигаль на Монмартре были крупными центрами любительского и профессионального порока, предлагая почти все его разновидности, известные человеку. Если клиент хотел чего-то, чего не имелось в ассортименте, монмартрцы с радостью были готовы на импровизацию.

Лотрек нигде не чувствовал таким счастливым, как на ночном Монмартре, перебираясь из одного кабаре в другое, жестикулируя при этом миниатюрной тростью, которую он называл крючком для ботинок, и постоянно бормоча: «А? Что? Потрясающе, а? Что?».

Часами Лотрек просиживал в «Мулен Руж», изучая танцовщиц и клиентуру, среди которой попадались все — от вульгарных невеж до аристократов. Лотрек постоянно рисовал танцовщиц и их клиентов карандашом, углем или даже обгорелой спичкой, пытаясь схватить их движения и выражения лиц несколькими скупыми лаконичными штрихами. У него был инстинкт карикатуриста, с которым ему приходилось бороться. Часто он начинал рисовать с какой-нибудь одной характерной черты его объекта — глаз, рта, даже ноздрей, — и его законченная работа была более шаржированной, чем он того хотел.

Лотрека иногда считают — из-за его часто репродуцируемых афиш монмартрских увеселительных заведений — легкомысленным и поверхностным художником. Но он не был ни тем ни другим. Его цвета и композиции — веселые, это верно, но в его творчестве немного такого, что не вызывало бы мыслей, а часто меланхолии. Находясь в кабаре, он сидел в своем сдвинутом на затылок котелке и видел то, что большинство мужчин предпочитали не видеть. Среди танцевавших там и известных сегодня только благодаря его искусству: Джейн Авриль, Грий д'Эгу (Решетка сточной канавы), Валентин ле Дезосе (Валентин Бескостный), Ла Гулю (Обжора). Стоит посмотреть на картину Лотрека, изображающую последнюю, и сопоставить ее с тем, что известно о ее жизни и смерти.

На многих работах Лотрека изображены сцены в борделях, и они действительно были сделаны там. Он часто жил в публичных домах, потому что любил их обитателей. «Профессиональная модель, — говорил он, — всегда наготове. Эти девочки — живые». Он обедал вместе с ними, сидя на почетном месте напротив мадам, и обеспечивал их вином и цветами. В одном доме на улице д'Амбуаз Лотрек так подружился с мадам, что украсил ее салон, изящную старинную комнату в стиле Людовика XV, для которой написал 16 панно — каждое около шести футов высотой, — заполненных гирляндами и девушками. Он был также клиентом девушек, ибо кроме Сюзанны Валадон и одной или двух других «приличных дам», которые воспринимали его как курьез, ни одна из них не хотела вступать с ним в любовную связь. Однажды, когда одна из проституток в свой выходной пошла и купила ему букетик фиалок, он был растроган почти до слез. Он хранил цветы много недель, показывая их друзьям, как будто это был подарок графини.

В 1901 году, в возрасте тридцати шести лет Лотрек покинул Париж и приехал умирать домой, в семейное поместье Шато де Малроме, около Бордо. Он был частично парализован, почти оглох и страдал еще от полудюжины болезней. В его последние часы семья сидела у его одра. Отец скучал, и чтобы нарушить тягостное ожидание, предложил отрезать Лотреку бороду. Это, как он сказал, арабский обычай. Когда его отговорили от этой затеи, граф Альфонс начал выдергивать стельки из своих ботинок и прихлопывать ими мух на одеяле. Лотрек взглянул на него и сказал с улыбкой: «Старый ублюдок!» Это были его последние слова. На похоронах его отец, считая, что карета с гробом движется слишком медленно, подстегнул лошадь, так что люди, идущие в процессии позади, были вынуждены бежать, чтобы не отстать.